Там не надо будет колоть ей галоперидол, ломать дверь в ванную, куда она запирается, волочить ее, извивающуюся от очередного приступа, в кровать… и снова колоть. Когда толстая пачка купюр передана сомнительным дядям, получены разрешительные документы… мама умрет. Тут парня переклинивает. Как будто он не может поверить в происшедшее (и убеждает в этом других). Если это боль или тихое отчаяние, то полностью парализующие остальные чувства. Словно внутри случился атомный взрыв, и теперь среди этой ядерной зимы он силится обнаружить что-то живое.

Полумертвец с застывшей растерянной улыбкой, он встречается со стервой сестрой, устаканившей в Москве благополучную жизнь, не желающей тратить нервные клетки на сострадание («Она что, мать? Она — овощ»). Он рассказывает маминой подруге-библиотекарше, что очень даже все неплохо, и маме лучше. Он будет повторять, что если заботиться о человеке, окружить его любовью, он обязательно выздоровеет. Обязательно! Это такая мантра, которая почему-то дала сбой в реальной жизни. Наконец, встречается с отцом, когда-то бежавшим от семейных проблем (у него же работа, командировки, а дома — ад), заведшим новую счастливую семью… Тут обида на весь мир, затаившаяся режущая боль, неспособность прощать — вырвутся на волю в непредсказуемой смертоносной силе… Так одной из важных подспудных тем фильма становится проблема инфантилизма, таящего опасность саморазрушения.

Тягучая черно-белая депрессивная драма Арсения Гончукова, полная недосказанности, могла бы стать еще одной прилежной попыткой арт-хауса, эпигонской вариацией авторских опусов «ленинградской школы». Но в этом далеко не совершенном фильме, в его длинных планах и паузах, в драматургической несобранности есть своя интонация, свой ритм, а главное, ощущение рвущихся связей между человеком и внешним миром. Ощущение безвоздушного вакуума, из которого не вырваться… И еще, что редко в нашем авторском кино, в фильме есть нерв, который держит напряжение.

Визуальный минимализм обеспечивает строго вычерченная черно-белая графика. Заснеженный амфитеатр стадиона, парковые ангелы с облупленными носами, поддерживающие громоздкие вазоны, лавочка в кружеве черных теней от веток на белом снегу, станция электричек, ночная Москва, с монолитом движущихся в снежном пару машин-привидений. Зимние пейзажи выразительны и недороги для съемок, не грешат вкусовым излишеством, картинка суха, подтянута, изысканна.

Арсений Гончуков — один из немногих в России независимых авторов. «Сын» — уже третья полнометражная картина, снятая без поддержки государства, на личные средства режиссера и интернет-пользователей. Съемочная группа чаще всего работает бесплатно. Стоимость фильмов ниже возможного — примерно $20 тысяч. «1210» — драма о послевоенном синдроме, в центре которой маленький человек — ветеран афганской войны, безуспешно ищущий справедливости у бесчувственного государства. «Полет. Три дня после катастрофы» — мелодрама о человеке, вынужденном выбирать между любовью и ненавистью.

По сути, все его авторские картины с сильным социальным подтекстом — о выборе, который жизнь ставит перед героями. О выборе, который выворачивает наизнанку, располосовывает жизнь на «до» и «после».

Лариса Малюкова, обозреватель "Новой газеты"